Первая шифровка
Шифровку Вашу получил,
Но после бурного застолья.
Немного шифр позабыл,
Видать воздейство алкоголя.
Но кое-что я разобрал,
То, что касается надбавки.
И…., я согласен на медаль,
Похлопочите Алекс в ставке.
Не надо мне звезды посмертно,
И бюст на Родине в Кижах.
И пионеры непременно,
И ветераны в орденах.
Уж лучше пить их мерзкий шнапс,
И разводить на бабки Шульца.
И получить последний шанс,
Чтоб перед ставкою прогнуться.
Прошу Вас Алекс передать,
Мои успехи людям свыше.
Успел троих завербовать,
И пастор бегает на лыжах.
Вы б видели, как он мотался,
По Альпам, этот пастор Шлаг.
Давно в горах не собирался,
На это поглазеть аншлаг.
Ну, всё, я буду закругляться,
Довольно деньги зря палить.
Клянусь, утроено стараться,
И так же Родину любить.
Вторая шифровка
Прошу Вас Алекс извинить,
В эфир я вышел внеурочно.
Но вы должны меня простить,
Я не со зла и не нарочно.
Работаю я в эти дни,
В сплошном цейтноте или форс – мажоре.
Кругом засады, западни,
Не знаю, свидимся ли вскоре.
Сидел я как-то вечерком,
На явочной квартире, здесь у нас в Берлине.
И развлекался преферансом и пивком,
Радистка Кэт играла Мурку нам на пианино.
И тут такая вдруг тоска взяла, такая Алекс ностальгия,
По Родине, по русским берегам.
Что ещё пару дней и точно сгину,
И вот пишу открытым текстом Вам.
Я прошу, хоть не надолго,
Отпуск дать или выходной.
Хоть в Тюмень, хоть под Хатангу,
Чтобы не видеть эти морды, сплошные арийские морды.
Берег мой, покажись вдали,
Деревцем иль завалинкой.
Я готов до тебя идти,
Хоть босиком в ночи по льду, хоть по пустыне в валенках.
Боль моя, ты покинь меня,
Облаком или тучею.
Я за Родину немцам пасть порву,
Или весь вермахт их мерзкий отдрючу.
Третья шифровка
Алекс! Алекс! Я Исаев!
Меня Мюллер выпасает.
Обложил со всех сторон,
Боюсь, дождетесь похорон.
Прицепился словно лист дубовый в бане,
Откуда пальчики на «русском» чемодане?
Пришлось соврать, а то карьера под большим вопросом,
Что вечерами занимаюся извозом.
Но вряд ли этот старый шпик,
Поверил. Ну и хрен ему в кадык.
А что касается радистки Кэт,
То та при родах чуть не выдала секрет.
Кричала мама на родном наречье,
Я как узнал, так потерял дар речи.
Отправили её потом этапом,
Через спецслужбы, а затем в гестапо.
Я сделал вид, что с нею не знаком,
Ведь я и так у Мюллера под колпаком.
Помочь я ей пока не в силах,
Меня и так три дня трусило.
Ну ладно, хватит о плохом,
Есть и хорошие моменты.
Я тут прикинулся лохом,
И стырил кой-какие документы.
Про сепаратные переговоры,
Про новый передел Европы.
Я думаю без всяких разговоров,
За них порвут кому-то в рейхе жопы.
Прошу Вас Алекс передать,
Хоть в Госкино, хоть прямо в ставку.
Что если будут после фильм на Родине снимать.
То в главной роли вижу только Тихонова Славку.
